Академия - Публикации

Сергей А. Алферов

Россия вступила в борьбу. Борьба всё проясняет. Мы возвращаемся к себе, и делаем то, что должны, и что необходимо. Но любое просто возвращение – лишь повторяет. А идеологи призывают нас повторить оправдавшиеся исторические конструкты. Но вызовы-то другие, и эпоха другая. Одно то, что война со стороны запада открыто идёт в культуре, мировоззрении, этике с заявлением об отмене оных у противника, показывает ставку новой эпохи. Или уничтожение в человеке божественного естества, целостности, предустановленного права и свободы духа, или единение народов на поддержке в человеке божественного проявления.

Зачем нам эта Война? Как мы её ни оттягивали, но она стала неизбежна. Война России с Западом и частью России. Почему Украина оказалась на стороне, которая переформатировала её сознание? Ответы можно давать от разного и с разной исторической перспективой – о процессах создания идентичности в эпоху пост-модерна. Но наше «Зачем-Почему?» – это о вызовах и нарушениях в Русской цивилизации, в её исторической проектности. Полезнее смотреть прежде всего на свои упущения и вызовы. И здесь, сейчас опять же важен вывод о будущем. На что нам указывает война? Что мы не должны упустить, возвращаясь к себе? Что мы не решали или решали неправильно? Что в новую эпоху мы никак не можем проигнорировать?

Что преодолевает новая эпоха и куда выходит? Она поднимается над экономо-центризмом, вмещая экономику в целостности и выводя в смысловой приоритет аспекты культуры во всех проявлениях человека. Это эпоха единства во множестве проявлений, эпоха объединения в главных смыслах при множестве их претворения, эпоха конструктивной сложности, эпоха субъектной ответственности и неприемлемости лжи. А по быстро развивающимся событиям мы понимаем, что переход не должен быть затянут. Во всяком случае, для России. Чтобы сохраниться, надо быстро и подготовленно измениться – в пакете согласованных мер Новой социальности.

=== И определённым началом станет не идеологическое, а социо-психологическое переосознание, глубинное; на уровне мировоззрения, то есть целостное по смыслу жизни. При этом формулирование этики на принципах «выше-ниже» не адекватно наступающему, в котором будут действовать максимы единства.

«Выше-ниже» сейчас – это жреческая засада, наживка; она хорошо всеми берётся в крайности индивидуализма; но успеете ли опомниться, когда быстро и всей массой окажитесь в другой крайности «технической детали» некоего общего?.. Исправлять перегибая, надо уметь, чтобы не сломать или не получить по лбу. А в случае множества застаревших искажений, надо ковать заново.

Всё более звучащая «организмичность», чем более овладевает массовым механистичным умом, становясь очередной «идеологией рая» и сбором благостных неофитов-болтунов, переставших заниматься профессией, тем более человечество задаёт виток ещё худшего социального реванша. Человек легко погружается в искажение смысла – только по одному адамову греху/желанию выделиться и переложить себя на внешнее влияние или признание. Не призвание, а признание – утверждаясь в «против» на лёгком пути подчинения или заслуг; оправдываясь после «Истины» всё большими красивыми словами, умными разговорами, ересями и нашествиями…

В Целом нет механистичного выше-ниже, а принцип целостности не одинаков – по особенности смыслового стержня, «проходящего» через части. Его иерархия может быть функциональная, а может быть сверх-системная – как это в случае духа человеков… Максимы единства – это не механистичное «да-цзы-бао»; они переживаются. И новая психономия – как здоровые отношения развития – в осознанном единстве «Я» и «Мы», которое возникает лишь в своём переживании.

Это очень разное – подчинение и переживание¹. Они разные – как информация и знание – по выстраиванию внутреннего отношения, по осознанию смысла, по внутреннему созиданию. Отсюда и разное качество внешнего действия. Это суть разные движения «Я» в «Мы». Они – со своими особенностями, своими «промахами». И как говорили, этим движениям следуют 4 вида социума…

При этом нет однозначности в порядке выстраивания человека между «Я» и «Мы». Нет однозначного соотношения цели и пути туда. Вот уж воистину полная субъектность…

«Украинцы» пытают это, прямо отстаивая своё «Я» – в попытке обрести свою целостность, свою «волю» в оппозиции «Мы» – и промахиваются. Они делают это через мышление, через противопоставление (фактически в позиции избранничества, гнозиса – вспомните как возникала/выделялась суммарная Украндия). А с подъёмом в мышлении, с узнаванием своего в информации гуру, исподволь замешанной на определении общего врага, теряется тот самый внутренний покой реального, равновесного целого. И мова этому помогает своими замещениями; того же «с-частья» на «щастя».

Русские подчиняют своё «Я» принятием общей судьбы (доли) в личной ответственности за «мир», они через ответственность за общее идут к высокому достоинству смыслов надмирного. Это смирение (подчинение выделенности/произвола «Я») выводит в глубину с поверхности кружащих мыслей желания, в выбор честности и в ощущение «Мы». Так на первый план выходят со-весть и со-частие…

Это ощущение справности, справедливости, то есть ощущение целого и всех частей перед единым целым по общим последствиям/закономерностям, это этическое чувство целого, эта эмпатия – это и является основанием как Любви, так и Познания. «Русскость» – это суть открывание и открытость, тяга к вселенной и радость в этом.

Укры хотят прямо получить личностность через знание (гнозис), через «Я» (в котором «Мы сразу уже средство). И здесь стремление к «Я» получает механистичное «Мы» как набор множества «Я».

Русичи удерживают «и то, и то» – в со-вести – отдаваясь «Мы» и получая целостное «Я»: через совесть – счастье. Совесть – не общая. И счастье – не общее. Но при этом у общего и появляются основания соответствия совести и счастью. Стремление для «Мы» даёт высокое «Я». Живой критерий Духа появляется только в этом случае. Можно и слышать тело, и слышать душу, но без критерия Духа, без стремления и различения Блага-Единого-Целого-Истины всё замыкается в уровне натуры, фольклора и эго.

В нынешнее время апеллирование к состоянию человека, социо-психология – это начало (в оценке, понимании, подходах) и итог (результат социального проекта по его действию). Это – и точка в нынешней войне, с которой нам смотреть на ис-целение Руси.

Состояния, настроения людей сопровождаются на поверхности сознания спонтанными мыслями; вплоть до удивления им (или иного в их оценках). Характеризуют ли они человека вообще, или же ситуацию и всё, что ей предшествовало во множестве отношений? Являются ли такие мысли проявлением/отражением сути человека? Нет. Но интересно то, что свобода, которая суть и выражается-то в своих (из себя) мыслях, оказывается вдруг в рамках внутренних настроек, программ…

Человека характеризуют поступки. Мыслей не надо стесняться, но с иронией их сопровождать самому; в том числе на выход. Не свои – они не будут задерживаться. Спонтанные мысли формируются в пространстве, резонируя с текущим состоянием человека. Самим человеком являются не эти мысли, и не характер его представляет; его представляет призвание, которое он ощущает, и идёт в нём по жизни, исполняя и радуясь тому, что происходит. Это и можно назвать действительной волей. Характер и воля – это разное и в разных плоскостях. Воля – это когда простор, это когда ты существуешь в единстве с мирозданием, исполняя призвание. Это – не просто упорство в проявлении характера, не самоцель своего утверждения. В этом смешении главная засада против русских.

Человек в программах видит всё через них. Его мысли – через них, его истина – через них, его свобода – через них. И это верхний, покрывающий слой души. Открыться миру и духу (восприятию целостности, истины), будучи в программах, можно лишь уходя в скромность (смирение), в доление. Тогда всё умолкает, подчинённое доле. И из доли, через волю целостности, получается взойти к миру… Так – у человека. Но так – и у общества!..

…Общества в столкновении с особенностями личностной психодинамики создают компенсаторные ритуалы; то есть перекладывание напряжений на социальные условности. И это есть одно из содержаний конкретной Традиции!

У нас, в наших архетипах нет перекладывания, даже наоборот взятие на себя. Так вот наша безкомпесаторная безалаберность и означает, что наша архетипическая психодинамика замкнута на тройственном восприятии Воли (простор-свобода-упорство), на осознании призвания, на со-вести. Это не значит, что их у нас больше! Это значит, что они у нас больше напряжены. Они – наша задача, а не наличие; что путают умники-идеологи, выдавая желаемое за действительное и порождая пост-фактичность. У нас не внешние компенсации/противовесы, а внутренние… Со всеми отсюда плюсами и минусами.

В горизонтали нет истины, объединяющей разных людей, разные традиции; то есть в их горизонталях нельзя находить общее. По аналогии можно сказать – в горизонтали их реакций, их характера. Объединение возможно, принимая эти программы в субъектах, но имея цели выше них. Ключевая утрата уходящей эпохи – потеря высокой культуры, за пределами личных программ; и уже утрата соответствующего воспитания.

А чтобы вырулить в Новую эпоху (которую чают как «соединение» науки и религии), нам надо будет выстроить новую психологию как аффективное пограничье между материальными и идеальными отношениями, как представительство Божественного в человеке, существующем в социальности. Мы называем новую психологию психономией, имея в виду осознание психодинамики онтологического уровня в сложном единстве «Я»-«Мы» человека. Об этом уже говорится. Здесь же как продолжение выше сказанного помянем одно досадное понятие из прошлого.

Понятие «характер» – вредное. Оно ставит на человека штамп, и не позволяет погружаться в понимание особенностей внутренних процессов; тем самым адекватно видеть человека. На самом деле человек, имея общие, базовые структуры и принципы, отличается множеством программ, которые возникают в нём как родовые, как травматические по отношениям в детстве, как особенности психической энергии (темперамента) и т.д. Характер складывается как набор данных ингредиентов. Характер – особенный комплекс реакций, характерный для конкретного человека; а реакции и проявляются по состоянию действующих программ. Если это понимать, то «характер», как статичный и субъективный маркер, теряет свою познавательность, актуальное содержание. Он перестаёт быть выразителем сущностных моментов в человеке.

Особенную роль в человеке играют усвоенные архетипические, программные моменты, закрепляемые с детства в семье. В частности, те реакции, которые ребёнок вырабатывал в отношениях с взрослыми, впитывая в себя отношения, вину, обиды, другие травмические реакции. И человек как бы начинает отрабатывать это в виде предустановок в отношениях. То есть впереди его восприятия появляются уже некие упреждения, существующие в нём как опыт, как предвосхищаемые вещи и столкновения, с которыми он призывает/выстраивает себя защищаться, противопоставляться. Вот это всё вместе и формирует чаще всего внешнюю оболочку «характера», которые люди видят, не понимая мотивов (сутевой глубины) человека. Окружающие видят не мотивы, чаще всего; а мотивы – это душа. Они видят эти реакции. Это и есть не правильность. У человека видят не душу, а воспринимают выработанные реакции от травм, которые выставлены впереди.

В русском народе сильна самость. Но эту самость сами субъекты воспринимают как характер. И в этой спутанности начинается засада. Слово характер собирает в себе коннотацию силы, настойчивости, проявления его перед другими. То есть это слово несёт не просто конкретные особенности человека, но и степень утверждения своего, настаивания на своём. Засада – в сужении самости, в потере пластичности. А русскому характеру свойственна пластичность. Её загонять под «характер» неправильно.

В современное время, когда мы столкнулись с искажениями психики человека, когда мы подошли к пониманию сложности психики человека, такое не различение отбрасывает нас назад. Отбрасывает понимание реализации призвания. Отбрасывает в возможности реализовываться человеку в призвании, и исправлять те искажения, которые иногда происходят в семье.

В данном случае задача Русского мира стоит и в том, чтобы иметь знание, возможности, желание, вкус к тому, чтобы помогать людям становиться самими собой. То есть обретать позитивную самость, реализовывать самость призвания по-настоящему, то есть без тех искажений, которые и идентифицируются в понятии «характер».

Без этого не будет преодолено корневое отчуждение. И соответственно не будет счастья ни у человека, ни в самом социуме. И из этого неудобья проистекает всё то, о чём будем дальше говорить в 13-ти пунктах. От этого корня, от несоответствия самим себе и следования иному происходит и социальное неустроение, и нестыковки самости. Об этом и повествует данный текст.

Психологическая реабилитация общества (в новых уровнях осмысления отношений) и реабилитация семьи, конечно, произойдут – по факту соответствия нашей социальности (среды отношений) нашим глубинным (культурным) кодам, которые в нас держат понимание, «что правильно и хорошо», что по нутру и по плечу, что охраняет и охраняется, что врастает и вырастает в череде поколений; и что тревожит по несоответствию. А условием и признаком состоявшейся исторической реабилитации будет в людях: спокойная уверенность и общий иной дискурс Новой социальности. Но сначала придётся устранить внешние несуразности как факторы болезни, которые и сеют общественный невроз, которые являются маркерами чуждого проекта, удерживая нас в неопределённости.

=1= Наша западная окраинная территория по сложным обстоятельствам выживания в разорванности между разными силами, по степной вольности и богатству земли воспроизводила в наших людях взаимосвязанный комплекс качеств. Они ни положительные, ни отрицательные – на удивление контекстные, и следующие одно другому. Это 3 пары качеств – (1) иррациональное упрямство (прямота настаивания на своём) и несвязанность нормами, недоверие, (2) узкий, неустойчивый круг свойности с осторожностью/хитростью и практичность выживания, (3) ершистость/драчливость, «работа на публику» (медийность) и собирание в братию. Возникла и своя особенность выстраивания баланса между Божественностью (трансцендентностью) и социальностью (спецификой выстраивания отношений). Проявились вместе: (1) поиск своего Бога, боготворчество, эзотеризм и (2) а-социальность, центробежность, хуторство. Склонность к мистике и чуду, самозащитное упорство в этом как раз и позволяют манипулировать народом одной с нами судьбы…

В каждом человеке есть конкретный баланс образованности и творчества, как определённых сторон проявления в человеке элементов социального и Божественного. За ними находится и двойственность осуществления собственно института образования в обществе: с одной стороны, необходима передача опыта, предметного языка, информации, норм, а с другой стороны это абсолютно индивидуальным образом преобразуется в человеке в его знание и образ. Причём дальнейшее творческое (уникальное) действие человека никак не программируется предыдущими формальными процессами – в человеке созреет то, что должно созреть… Мы рассказали об этом не только в связи с предыдущей темой личностного и социального в человеке, но и по тому, что таковая двойственность баланса в человеке через процесс образования может быть проиллюстрирована и в особенностях 2-х сторон Руси, со своими подходами, приоритетами. Итак, с одной стороны – передача/усвоение опыта, усердие, нормирование, долг/правильность, и это Россия. С другой стороны – наитие, схватывание, инсайд, захват, и это Украина…

Русь имеет один источник, один корень; и два пути, по факту. Причём великороссы и белорусы сохранили общий путь (мира и доли), выработали архетип общего/единого и вышли на Русский простор. А малороссы, оказавшись в открытых степях запертыми между разными цивилизационными силами, сформировали особенности культурного кода и подходов в самоорганизации, которые сейчас и должны быть учтены в целостном государственном строительстве.

Тем сложившиеся под внешним влиянием исторические пути соединятся в целостности, необходимой в новое время; исцелятся. Не является сейчас решением существующее состояние России и предлагаемое повторение то ли СССР, то ли романовской России. Пути соединятся опять только в социальности, вмещающей промысел Русской цивилизации, её полные коды.

Наши общие особенности исходят из тройственного архетипа воли, который и уравновешивается в полной Русской матрице 3х3 «Мир-Воля-Доля». А одна «Воля», как выделенная и в реальной политике, она противостоит порядку Русского государства-цивилизации; порождая череду временщиков и расхитителей всех мастей (национальностей) с хорошо поставленным дискурсом неньки и свободы.

Выше мы начали конкретную часть разговора в теме реинтеграции Украины в Русь. Она и есть первая по вызову, который нельзя проигнорировать, иначе мы не восстановим наше Целое, а враг будет бередить и бередить эту рваную рану, отравляя организм, враг не даст заживить надорванную плоть. Более того, сейчас на этой исторической части Руси действует «злой гений», строящий реальные планы получения власти с уже подготовленными первыми же шагами по изменению имён и захвату русского первородства. Он всегда создаёт образ противника и обманные противоречия. В своих умных словах он даёт логику необходимой ему стороны, а в своих поступках этот предтеча всегда закладывает то, что заставит созданного противника отыгрываться и оправдываться. И это «игра антихриста»…

На Украине в поддержке шляхетской и революционной интеллигенции сформировались однобокие культурные и политические коды/представления, не имеющие созидательного характера. Но если коды индивидуализма на Западе уравновешиваются общим уважением и подчинением закону, причём следуя взаимосвязано, то Украйна не останавливается в реальной позиции смысла, а ищет далее за её пределами; диагностируя ист(е)орическую болезнь. Так происходит в массе, и вопрос – Кто внутри или вовне этого возьмёт далее адекватную ответственность?..

Подтверждающая ирония такова, что сейчас, двигаясь в своём отдельном архетипе, Украина получила государство-монстра, поедающего своих детей. И сформировала сонм местночтимых, который призван создать «баръерный миф». А это и есть первое, с чего надо будет начинать. С развенчивания и суда над одними, и признания других… Причём ничего не выйдет без предъявления Ценностной базы, которая уже будет проектно реализовываться в самой Руси!

Говоря об интеграции, мы не собираемся играть с их «стремлением к смерти», которое, кстати, возникает в зацикленных системах без верха, когда в повторе событий выходом из этого становится смерть. Мы не собираемся испытывать и сохранять проукрское стремление к саморазрушению. Но данные исторически сформировавшиеся девиации не означают, что оппозицию формам государства составляет только фронда. В том-то и дело, что новая эпоха опоры на данности человека требует нового социального оформления в триаде Человек-Общество-Государство, что как вызов и транслирует Украина.

Тема исцеления (выздоровления и соединения) Украины в Руси – многофакторная, и по аспектам, и по порядку реализации. Но она для нас есть входной билет в будущее. Без восстановления нашей исторической суверенности, мы становимся плохими наследниками Большой истории, и оставляем плохое наследство… И потому зададим 2 вопроса:

(1) Каким словом можно назвать то, что нужно будет делать на Украине – после «всего»? В чём это должно заключаться?

(2) В чём главная проблема/задача Русского мира, без разрешения чего не будет необходимого будущего?

Как-бы ни смещалась экономическая и политическая активность на восток (вплоть до актуального оживления Еврейской области с притоком туда образованного и активного населения), для Руси значение нашего общего исторического ядра неизменно и жизненно важно. Для нас Европа как история и цивилизация не закончена. И нам не всё равно, что находится справа от нас.

В теме единства Украины в Руси мы затронули только политический архетип отношения с государственностью. Но и вне Украины тема новой государственности в новом времени такоже является вызовом. И потому продолжим её в общем ракурсе.

=2= Стала очевидной нагота политических псевдо-теорий о демократиях, которые де, «следуя воле народа» (и уже здесь обман в каждом слове), не порождают диктатур и войн (с обманом теперь в приоритетах, ценностях и смыслах). Любой народ, как историческая масса – это объект и средство манипулирования. Являясь политической массой, он не приспособлен осознавать и выбирать нечто вне уже усвоенного, а делает это из того, что внешне нравится, что не надоело на политической сцене. Масса народа – во многом женщина, а в политике ещё и «социально неответственная». Да, народ есть некая основа, но не актор. Народ знает, что главное, и поднимается, чтобы это отстоять. Но в том то и дело, что политика для него – это не главное. А в ней он верит привычному, известному, обещающему, улыбающемуся.

Как наследие 20-го века опять же у масс народа сформировалось и ложное мнение об империях, и вообще об отношениях человека и государства; мнение, проведённое последовательно от гоббсовского Левиафана. Но и мы видим сейчас обнажившиеся опасности государства, действующего в интересах экономической верхушки, с претензиями общепланетной власти.

И теперь именно мы, народ-государственник, как раз можем сказать о проявившейся опасности государства, и можем показать здесь необходимую собранность человека. Это тема Державы, о чём будем говорить дальше.

Вообще, вызов государства – это историческая неизбежность в момент появления капитала. Конечно, капитал появляется не при капитализме, а сразу при умножении денежных средств в торговле, что давало рост. И становление равновесной пары Капитал-Государство, если и оттягивалось особым мировоззренческим (ценностным) строем и практикой (возьмите тот же потлач), то внешние воздействия от иных цивилизационных порядков всё равно заставляли выделиться централизованному управлению.

Люди, создавая государство, передавали ему, скажем так, «неотъемлемые данности», которыми должны были бы сами владеть, распоряжаться, пользоваться. С другой же стороны возникал ещё один параметр общности. А при наличии определённого уровня культуры формировался уже народ. И отсюда возникают 2 сутевые линии государства; по их приоритету, по основному мотиву («основному инстинкту»). Государство-1 как способность сохранить культуру, и как возникающая при этом защита народа; что в общем-то связано с высокой религией и появлением у государства важнейшего содержания свастении (или предстояния). И государство-2 как молох; особенности становления и развития чего нам здесь не важны. Но только надо сказать, что капиталистическое или капитало-центричное государство, имея в основе манипуляцию целостностью (смыслами), прикрывается разными политическими теориями. А в конечном итоге разными итерациями приходит к «инклюзивному фашизму» с провозглашением «государства услуг», которое «данности людей» передаёт уже «извлекателям прибыли».

Исходя из реального положения вещей и возникающего различения можем ли мы в социальном устроении априори делать ставку только на государство, провозглашая, что оно есть «наше всё»?.. Речь здесь ещё даже не о содержательных вызовах времени в отношении роли Человека, а о ничтожащих потенциях тех конструкций, которые наследуем в новых обстоятельствах; в том числе технологических вызовах. И о тех «людях места», которые ностальгируют по ощущению величия и мощи, по типа «советской гордости»; но и о системно продуцируемой их противоположности – бегущих от общего народного дела. Они – как две стороны одного состояния страны. Но они для нас – «ни то, ни то».

Вообще-то, сейчас ставка на государство и, то есть отодвигание темы народа и человека, темы цивилизации – это значит, что верх будут брать те, кто готовятся перехватить управление, кто готовит кадры, в том числе за рубежом… Когда умалён человек и формализовано общество становится очень легко перехватить власть в центре, расставив людей группы на ключевые места; а это всего-то 200 человек, объединённых и способных играть на чаяниях.

В новой конструкции государственного устроения мы должны видеть задачу защиты от возможности потенциального государства-монстра. А это и означает, что в треугольнике Человек-Общество-Государство будет новое качество равновесности и поступательности, опирающиеся на многие традиционные и творчески осмысленные институты Русской политической культуры. Будут вертикали профессиональных сословий и двойная организация представительной власти. Появится система общественного охранительства и Ассамблеи местных советов…

Отношения Центра и регионов, новые смыслы организации регионального управления, непосредственная связь самоуправления и Верховной власти, соединение целостности страны с гибкостью самоуправления – об этом, как важнейшей составляющей Державы, мы скажем и дальше.

Уже были попытки создать эскизную модель отношений 2-х взаимодействующих вертикалей: государства и общества. То есть представить основной контур организации вертикали общества – от низа до верха со своими ответственностью, регуляторами, институтами, обеспечением... Предложение заключалось в задействовании не используемой силы нашей цивилизации, в создании социального конструкта, когда социальная вертикаль будет формировать и задействовать компетентное общество, способное строить будущее, и подставлять плечо государству, и спрашивать за благодушие…

Говорят, что сакрализация государства – это наш код... Так ли это? Может быть взятие ответственности человеком-государственником не означает для него сакрализации, но это нечто другое: и проще, и основательнее? И тогда представление этого кодом оказывается прикрытием/обоснованием заказными интеллигентами того, что общество находится на подхвате у государства. Не вследствие ли этого тоже – чиновники проявляют инициативу, старание и героизм, спущенные сверху, а полиция работает по факту преступления и степени тяжести (по предполагаемому факту «сакрального беспокойства» наверху). Так стало – после первой нашей смуты, после Руси Рюриковичей. А наше ли это естество? И нужно ли это самому государству? И нужно ли это нашей силе?.. То, что мы зажали в романовскую эпоху, создавшую «2 народа», это должно освободиться в действительном цивилизационном проекте Руси. Он и сможет ответить на текущие вызовы; в том числе межстранового устроения.

У государства и общества одна страна, но свои задачи; в том числе если видеть их со-бытие, их назначение, соответственно, как «Войну» и «Миръ». Получается, что прикидывание/подчинение кодом – это наша фрустрация, ограничение и наш приговор? Тем более сейчас... Может быть из-за такого мезальянса мы и не готовы постоянно к войне, а элита всегда предаёт... Нам нужно не «закодированное общество», а компетентное общество, которое и строит будущее, и подставляет плечо, и спрашивает...

Мы помним, как по своей неопределённости в целях войны для общества и государства мы проигрывали мир. А в войне, которую мы ведём против отмены человеческой культуры и Русского мира, мы не можем проиграть будущий мир. И свою историю, и свою цивилизацию. А находясь при этом в противостоянии со своей частью, рекрутированной врагами, мы не выиграем мир и будущее без проекта Новой и общей Руси.

=3= Ответственность связана с доверием. Это относится к отношениям, и прежде всего в вертикали. И качество ответственности – это, как говорят уже все – является главной потерей, без восполнения и институализации которой невозможно говорить ни о новых отношениях, ни о развитии человека и государства.

И война, как напряжение возвращаемых естества и чёткости понимания себя, как обретение критериев и соотношения своего и чуждого, как иммунное охранение родной жизнеспособности, такое состояние наконец-то востребует системную ответственность в людях и государстве. Главное, потом снова не «расслабиться» в мирности и гордости; с подачи тех же мировлюбов и гордо-громких патриотов.

Не спутайте (!) – нам надо вернуть не гордость, а тройственное состояние самостоятельность-состоятельность-предстоятельность; а если в ощущении, то вернуть уверенность, надёжность, отраду. И это поверяется, движется, развивается, живёт – в отличие от гордости. Гордость – мертвящая вещь, отстраняющая, создающая мембрану-пелену и фарисеев-посредников. Уверенность верифицируется внутри каждый раз в связи прошлого, настоящего и будущего. На гордости заканчивается. На уверенности оживает, актуализируется.

Нам надо вернуть определённость, смысловую, ценностную, житейскую определённость. И возвращение естества ролей мужчины и женщины – одно из важнейших. Ведь природу не обманешь. И мы впервые воочию видим, переживаем жёсткие последствия искажения задач мужчины и женщины в семье и обществе. Это оказывается государственная задача, чтобы состояние социума было дееспособное, не больное, счастливое. И меры должны быть чёткие, например, на 20% увеличивать зарплату мужчине, если его жена, имея более 2-х детей посвящает себя дому и воспитанию; и такая субсидия может иметь прогрессивный и целевой по демографии характер. И надо понимать, что рождаемость следует не достатку, а благожелательной атмосфере и вызовам выживания, которые воспринимаются правильно лишь в действующем коллективном сознании.

Системная ответственность в обществе – это не властная тотальность. Её основой является высокая нравственность, руководящая жизнью социума. Это осознание этического стержня в отношениях, как и было ранее в реально действующих Заветах и Кодексах; в том числе и прежде всего для власти: в её устроении и её людях.

В этом мы должны воспользоваться следующим эффектом. Сейчас появились системы ИИ, способные управлять человеком (читай – манипулировать) – вопрос осознаёт ли человечество это как вызов и в чём он понимается? А обратной стороной этого ИИ является вызов практического осознания и реализации нравственных аспектов бытия. Причём всеобъемлюще и категорично, то есть и в параметрах ИИ, и в отношениях людей.

Чтобы сохраниться, общество должно сформулировать критерии «информационной безопасности» для ИИ (в том числе изощрённых продаж и т.п.), и далее – аспекты охраны личного духовного пространства (духовной безопасности, то есть обязательные параметры нравственности). Человечество через вызов ИИ пришло к необходимости выработать соответствующий духовный кодекс и отнести это к себе, к общению между собой, к новому уровню отношений. И соответственно наказывать за нарушение параметров «информационной культуры» (читай – нравственности). Именно теперь придёт осознание огромной опасности лжи, и общество выработает в этом консенсус. Причём делать это целенаправленно надо уже сейчас.

И это новый аспект справедливости, воздаяния, который должен быть институализирован в социальности.

 

¹ И переживание – это не погружение в эмоциональность. Совсем! Переживание – это самой жизнью выверка представлений о мире и себе, это построение своей целостной картины, что происходит в творческом, самостоятельном погружении.

(Продолжение следует)

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]