|
|
А.И. Васильев
Данное краткое сообщение вызвано недавней статьей исследователя отечественной науки (особенно творчества А. Богданова) Г.Д. Гловели [1], - который в связи со 150-летием А. Богданова, надо сказать, напомнил всему российскому научному сообществу, - прежде всего, социологическому (научно мыслящему о развитии России), о до сих пор актуальных трудах этого великого отечественного мыслителя начала 20 века. К сожалению, российское сообщество ведущих социологов-теоретиков не инициировало совершенно необходимое для современной России, - стремящейся по призывам ведущей политической партии к единству и могуществу, празднование 150-летия А. Богданова, - который как раз и объяснял необходимость социально-экономической целостности и соответствующего единства в движении к общим целям. Надо заметить, что указанный журнал предоставляет PDF-копии для читателей с большим запаздыванием (даже особо актуальных статей), поэтому здесь приходится, с сожалением, лишь указать на эту юбилейную статью Г.Д. Гловели (насыщенную научно-историческими сведениями) и представить здесь наиболее емкие и актуальные для современной России сборники: очерков А. Богданова [2], современных статей о жизни и творчестве этого выдающегося мыслителя [3] и отдельную научную монографию ведущего исследователя творчества А. Богданова М.В. Локтионова [4].
Надо заметить, что достойную юбилейную конференцию подготовил и провел Институт философии РАН, с видеотрансляцией более 2-х часов (см. офиц. сайт), - вот сообщение о ней:
«7 ноября в Институте философии PAH состоялась научная конференция «Творческое наследие Александра Александровича Богданова (к 150-летию со дня рождения)». Конференция организована сектором философии российской истории Института философии РАН. В конференции приняли участие: академик, д.филос.н. Лекторский В.А., д.филос.н. Лисеев И.К., д.филос.н. Локтионов М.В., д.филос.н. Пружинин Б.И., д.эконом.н. Гловели Г.Д., д.филол.н. Гачева А.Г., д.филол.н. Ариас-Вихиль М.А., к.полит.н. Шарова В.Л., к.филос.н. Пилюгина М.А.».
Институт социологии ограничился лишь указанной выше статьей Г.Д. Гловели (надо заметить, что независимая от государственной идеологии социология начала развиваться лишь после «перестройки» и сразу же приступила к изучению преимущественно западного наследия, - см. архив указанного журнала).
В предисловии редактора коллективной монографии [3] приводятся, среди прочего, следующие сведения:
«Биография Богданова, как, пожалуй, и всякого революционера, была очень насыщенной и неоднозначной. Он родился в 1873 году в Гродненской губернии, учился на физико-математическом факультете Московского университета, откуда был отчислен за революционную деятельность. После этого география жизни Богданова становится весьма разнообразной. Молодой ученый был отправлен в ссылку, закончил в Харькове медицинский институт, а затем активно участвовал в революционной деятельности, не чураясь порой и террористической активности. Такой специфический старт не помешал Богданову превратиться в серьезного, влиятельного теоретика. Более того, мало кого из марксистов того времени можно было поставить рядом с ним.
Тут следует сделать важное замечание. В целом русскую революционную мысль не следует представлять, как однонаправленное движение, некую ленинскую идею, которая привела к революции. В свое время революционное движение вполне мог бы возглавить и Богданов, обладавший многими качествами и задатками потенциального лидера: знаниями, аналитическим умом, энергией. Не было единственного, что было у Ленина, – у него отсутствовала жажда к власти, к революции любой ценой. Поэтому, говоря о взаимоотношениях Ленина и Богданова, мы должны в первую очередь понимать, что Ленин критиковал Богданова, не потому что Богданов увлекался эмпириокритицизмом, а потому что чувствовал в нем серьезного оппонента. Книга Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», где Ленин противопоставлял эмпириокритицизм диалектическому материализму, хорошо знакома всякому человеку, некогда учившемуся в советском вузе. Богданов же, наоборот, пытался не противопоставить, а срастить материализм и учение Маха, причем вывести его за границы физики, в том числе в поле общественной деятельности. Эти попытки имели не только теоретический характер, но и практические последствия: популярность Богданова и его окружения была весьма и весьма высока, как и его объяснений многих процессов с помощью именно эмпириокритицизма.
При этом следует уточнить, что в трактовке Богданова эмпириокритицизм назывался эмпириомонизмом: делался четкий акцент на холистическом восприятии реальности, на том, что и физическая природа, и социальная действительность не могут быть редуцированы к каким-то отдельным частям и должны быть представлены во всем своем многообразии. Эта гипотеза была уже достаточно сложна для ленинского подхода, что и послужило первому конфликту Ленина и Богданова.
Последней каплей в назревавшем конфликте стало следующее обстоятельство: Богданов вместе с рядом своих коллег организовал внутри русского марксизма то, что получило название богостроительства. Он пытался интегрировать идеи марксизма и религии, основываясь на некоем предполагаемом сходстве социалистического и христианского мировоззрений. Его приверженцы не «искали» Бога как некую существующую надмирную сущность, а стремились «построить» Бога из мощи коллектива».
Нет, надо анализировать все работы Богданова, - думается, «построить» из мощи знаний, в качестве высшего разума для коллектива (историческим исследованием - обобщением религий занимался Луначарский; см. также идею новой религии О. Конта, и «религию коммунизма», - на базе «высшего учения»).В монографии [4] научно-политическая коллизия Богданова и Ленина, кроме прочего, также рассматривается современными исследователями. Как отмечается в аннотации, «Монография посвящена исследованию эмпириокритических и марксистских аспектов в творчестве выдающегося отечественного философа, общественного деятеля и революционера Александра Александровича Богданова. В работе исследуется его идеи исторического развития общества, основанные на позитивистском подходе к идее исторического материализма и марксизма в целом, воплотившиеся в его концепции эмпириомонизма, и, в дальнейшем, всеобщей организационной науке – тектологии. Особое внимание в монографии уделяется его философско-публицистической полемике с рядом русских марксистов и, конкретно В.И. Лениным».
Рассматривая, можно сказать, первую в истории России научно-философскую полемику лидера государственной власти с лидером высшего мышления об обществе как таковом и фундаментальных основаниях его организации, его развития и рассматривая последующие взаимодействия Науки и Власти, мы видим, что если ранее в высшем мышлении доминировали одни догмы и (или) иллюзии (с обеих сторон), то после известной «перестройки» стали доминировать иные. Нет твердых знаний и пониманий также и по отношению к животворной, жизнедеятельной основе общества (с которой все начиналось и на которой все до сих пор держится, которой определяется все происходящее и последующее развитие). В современный период реальное общество предстает перед общественным сознанием в качестве сверхмощной социотехнической организации. Из этого видения и возникают цели совершенствования технологий, цифровизации всего и вся, соответственно и автоматизации решения мыслительных, интеллектуальных задач в технике и технологиях. Но «вдруг выясняется», что не хватает специалистов для реализации не только великих технологических проектов, но и жизненно необходимых процессов. Теперь невольно приходится начинать мыслить о системных основаниях организации локального, отраслевого и прочего общественного развития (что частично и происходит, но по «вызовам» и авариям, на производственном уровне). Но на всех уровнях сложилось уже и доминирует «рыночное мышление», - вот в чем главная проблема.
30-летний период «инертно-вынужденного» существования социально-гуманитарных наук показывает, что общественно рациональное научное мышление, - с необходимой продуктивностью, несомненно, требует особой, методологической и общественно-системной, структурно-функциональной организованности (с адекватными экспертными системами). Таким образом, надо сожалеть об упущенных возможностях высоконаучной организации всего общественно научного и производственного развития, - прямо от «перестройки», с использованием отечественного и зарубежного научного наследия (системно-организационный подход, кибернетика и пр.). Мы хорошо видим преимущества научно-системной организованности ведущих промышленных корпораций, но возможности системной организованности «общественно-целевой экономики» (а не рыночной) – как общественно целевой комплексно-специализированной деятельности мы не видим даже в ВШЭ, - назначенной решать и стратегические задачи общественного развития. Эта «близорукость» в социально-научном видении установилась, очевидно, потому, что высшей общественной наукой стала считаться (совершенно необоснованно) «экономическая теория», - имеющая архаичные рыночные основания (что отмечалось автором неоднократно, с привлечением взглядов К. Поланьи и др., и что не видят многие).
Причина в том, что рыночной парадигме не нужна наука об обществе в принципе, ей нужны именно свои инструментально-научные средства, специфические теории (см. западное научное изобилие в этом плане). Экономика, как показывает общемировая история и устанавливалась на рыночных основаниях, с целями рыночного развития частных хозяйств и частного обогащения, в то время как даже раннему обществу требовалась общественно-целевая, общественно рациональная экономика (см. рассуждения Аристотеля) [5] (цитируется автором в нескольких статьях), однако не было в ту пору еще необходимого властного над обществом Разума обогащенного необходимыми знаниями (все так называемые правители тоже стремились к обогащению, - не только общественной казны, но и собственного Дворцового хозяйства).
Здесь надо вспомнить «переход к новому мышлению», - провозглашенный М. Горбачевым. Но автору вспоминаются, однако, и наиболее важные процессы и факты. Еще до самой «перестройки», примерно с конца 60-х годов в стране начали развиваться кибернетические и системные подходы, исследования в практической и научной деятельности (см. ежегодник «Системные исследования», с 1969 г. и пр. издания). В Институте экономики РАН было организовано исследование научного наследия А. Богданова (был организован специальный сектор) и впоследствии была издана «Организационная наука» в 2-х томах. В тот же период наследие Богданова изучалось даже в АОН при ЦК КПСС (автор сам изучал соответствующую брошюру в публичной библ-ке). То есть в научном плане (что можно без особого труда увидеть по публикациям) был подготовлен переход к действительно новому, научно-организационному мышлению. Но в ведущем политическом сознании той поры, как теперь видится, отсутствовал объективно необходимый Организатор цивилизационного перехода и лидерство захватила известная группа политэкономических «архитекторов» и смелых реформаторов, был провозглашен, в сущности, переход к рыночной организации общественного развития, - вместо научной. Эта парадигма очень понравилась многим государственным «деятелям», так как освобождала их от тяжелой и сложной организационной работы (Рынок - высший и эффективный Регулятор, сырьевых ресурсов много – все купим на Западе, свобода предпринимательства и пр. «рыночные ловушки-ямы»). Очень привлекательная и много обещающая для активных (но общественно рационально, адекватно не образованных) государственных и экономических лидеров она, сразу же, показала и до сих пор показывает всю свою властно действующую мощь, - по обогащению лидеров бизнеса и преступников, и антиобщественную мощь (небывалую в мире, уничтожившую, прежде всего, особо сильные технические и многие человеческие возможности СССР). Главные «агенты» этой парадигмы, рыночно-финансовые механизмы подчинили своей финансово-механической власти как человека, так и само государство, и даже само живое общественное воспроизводство, его генофонд! Это, конечно, отдельная тема, но она показывает значение организации государственного, - то есть высшего (божественного) мышления о самости, о всей общественно-государственной организованности. Отмеченный цивилизационный переход, который, кстати, был фундаментально системным, молодые поколения уже не знают, а взрослые забывают, поэтому его надо изучать в школах, в курсе обществознания (а предварительно, конечно, в Академии образования) и вузах, чтобы понимать объективно необходимые общественные основания и перейти, наконец, к всеобщему общественно рациональному, системному мышлению.
В организации объективно необходимого (по системным аналогиям с высшими организмами и особенно с человеком) общественно-организационного системного мышления помогает, среди прочего, - как видится автору, рефлексивный анализ мышления самого человека-исследователя (деятеля), решающего сложные организационные задачи. Мы видим, что, кроме адекватной систематизации знаний, необходима и самоэкспертиза подходов, методов и результатов. То есть необходима адекватная задаче экспертная система, - можно сказать, с «третьей» стороны, - независимая от актора решений задачи. Определенный опыт в плане экспертизы решений социально-экономических (политических) задач представлен, например, А.Ю. Сунгуровым [6]. Но, не вдаваясь в анализ современного изобилия экспертных сообществ, - это отдельная сложная тема, надо сказать, что в этом, многоуровневом плане, несомненно, необходимы именно системные исследования с «третьей», надгосударственной, но общественно рациональной стороны.
В рассматриваемом плане надо вспомнить также, что цели российско-советских ученых, - начиная, допустим, от Богданова, всегда определялись и определяются не столько общественными задачами, сколько задачами лидеров Власти, их пониманием общественных задач, то есть развитием их деятельного сознания, а следовательно и сознания политической «партии», как ведущей и организующей части общественного сознания. В этом плане необходимо рассмотреть историю организующей деятельности Ленина, в том числе по отношению к творчеству Богданова (работу «Материализм и эмпириокритицизм») [3; 4] и других мыслителей того периода, и историю деятельности всех последующих лидеров, многочисленных партийных идеологов. Это исследование должно быть, конечно, профессиональным, но хотя оно и видится особо актуальным для России, думается, вряд ли современные профессионалы возьмутся за такую тему, - по известным современным условиям грантового обеспечения научной работы и по карьерным предпочтениям. Цели современных профессиональных мыслителей все еще определяются традиционно – служебным местом, условиями карьерного возвышения и адекватностью поставленным «сверху» задачам (проектам).
Здесь видится полезным привести заключительный фрагмент главы об эмпириомонизме в сборнике очерков А. Богданова [2] (об использовании человеческого опыта в организации человечески целостной жизнедеятельности, - как наиболее эффективной, - А.В.). Сборник имеет следующее основное содержание:
1. Что такое философія? Кому и зачѣмъ она нужна?
II. Что было до философіи?
III. Какъ философія, вмѣстѣ съ наукой, выдѣлилась изъ религіи?
Глава I. Что такое матеріализмъ?
Глава II. Матеріализмъ античнаго міра.
Глава III. Матеріализмъ новаго времени.
Глава IV. Эмпиріокритицизмъ.
Глава V. Діалектическій матеріализмъ.
Глава VI. Эмпиріомонизмъ.
ЗАКЛЮЧЕНІЕ. Наука будущаго.
Богданов завершает указанную главу следующими тезисами (c. 256):
«Жизнь есть высшій типъ явленій вселенной, типъ завоевательно-прогрессивный. Она въ свою очередь представляетъ рядъ различныхъ ступеней организаціи, отъ простѣйшей клѣтки, микроскопической или даже за-микроскопической монеры, до человѣческаго организма, колоніи, образованной изъ сотенъ трилліоновъ гораздо болѣе сложныхъ дифференцированныхъ клѣтокъ. Здѣсь передъ нами лѣстница развитія психическихъ комплексовъ, отъ примитивныхъ ассоціацій ощущеній, свойственныхъ какимъ-нибудь амебамъ, до сложнѣйшаго психическаго опыта людей, разныя ступени индивидуальной организаціи элементовъ. Высшимъ предѣломъ лѣстницы является для насъ человѣческій коллективъ, въ наше время уже многомилліонная система, составленная изъ индивидуумовъ. Въ трудѣ и познаніи вырабатываетъ человѣчество свою „дѣйствительность“, свой объективный опытъ съ его строгой закономѣрностью, съ его стройной организаціей. Практика великаго соціальнаго организма есть не что иное, какъ міростроительство, по выраженію покойнаго рабочаго-философа, о которомъ я не разъ говорилъ. Этотъ построенный и дальше строящійся міръ, область побѣжденныхъ работой и мыслью стихій, царство соціально-организованныхъ элементовъ вселенной, есть наиболѣе грандіозное и совершенное, какое мы знаемъ, воплощеніе жизни въ природѣ.
Такова наша картина міра: непрерывный рядъ формъ организаціи элементовъ, формъ, развивающихся въ борьбѣ и взаимодѣйствіи, безъ начала въ прошломъ, безъ конца въ будущемъ».
И делает далее следующие заключительные выводы:
«Эмпиріомонизмъ есть соціально-трудовое міропониманіе. Въ этомъ его сущность и его единство, отсюда вытекаютъ всѣ его отличительныя особенности.
1. Новая форма причинной связи—соціально-техническая. На основѣ машиннаго производства съ его много-образными превращеніями силъ складывается такая точка зрѣнія, согласно которой всякое данное явленіе представляетъ для коллектива въ его практикѣ техническій источникъ другихъ явленій. Это соотношеніе становится типомъ и моделью связи причинъ съ ихъ слѣдствіями. Причина и слѣдствіе—одна и та же сумма энергіи въ двухъ послѣдовательныхъ фазахъ; онѣ равны и принадлежатъ къ одному непрерывному процессу въ трудѣ или опытѣ коллектива.
2. Новое пониманіе элементовъ опыта, чувственно-трудовое. Они—продуктъ соціальнаго усилія, въ работѣ или въ мышленьи; они обособляются въ зависимости отъ практическихъ потребностей, развиваются и накопляются съ ростомъ и усложненіемъ системы труда. Какъ опытъ въ цѣломъ, такъ и каждый его элементъ есть одновременно стихійное сопротивленіе и цѣлесообразная активность, чувственный матеріалъ въ кристаллѣ труда.
3. Устраненіе отвлеченнаго фетишизма изъ философскихъ понятій объективности и субъективности. Объективнымъ въ опытѣ и мышленьи является соціально-согласованное или, что то же, соціально организованное. Такимъ образомъ физическій опытъ, который объективенъ, есть опытъ соціально-организованный; напротивъ, опытъ психическій, съ его субъективнымъ характеромъ, есть лишь организованный индивидуально. Это разныя ступени организаціи опыта, между которыми существуетъ непрерывность переходовъ.
4. Ученіе о соціоморфизмѣ мышленія. Основу для методовъ познавательныхъ даютъ методы практическіе. Источникомъ и моделью для связи понятій въ познаніи служитъ связь элементовъ техники въ производствѣ и экономическая связь между людьми. Этотъ фактъ обычно маскируется разными формами фетишизма, а также тѣми варіаціями,
комбинированіемъ, усложненіемъ, упрощеніемъ, которымъ подвергаются практическія соотношенія, преобразуясь въ схемы познанія. Но при достаточномъ анализѣ соціальнотрудовой генезисъ этихъ схемъ всегда можетъ быть обнаруженъ.5. Теорія всеобщей подстановки. Схема подстановки произошла изъ отношенія между высказываніями съ одной стороны и ихъ содержаніемъ съ другой, между символами и тѣмъ, что символизируется. Методъ подстановки примѣняется неограниченно широко, но до сихъ поръ не сознательно и безсистемно. Въ наукѣ общая тенденція подстановки, ясно выступающая въ разныхъ объяснительныхъ теоріяхъ, направлена къ замѣнѣ меньшаго и болѣе организованнаго матеріала опыта болѣе богатымъ и слабѣе организованнымъ, т. е. дающимъ большую сумму комбинацій и легче поддающимся обработкѣ. Въ своей научной формѣ подстановка должна быть сведена къ соціально - трудовой причинности; такъ, если подъ свѣтовые процессы подставляются волны эѳира, то свѣтъ надо разсматривать, какъ слѣдствіе этихъ волнъ, — какъ превращенную форму ихъ энергіи въ нашемъ непосредственномъ опытѣ.
6. Такое же соотношеніе слѣдуетъ установить между физіологическими процессами мозга и подставляемыми подънихъ психическими явленіями: та сумма энергіи, которая въ опытѣ косвенномъ, продолженномъ является психикой, въ непосредственномъ физическомъ опытѣ превращается для другихъ людей въ физіологическія измѣненія мозга. Тогда создается непрерывность подстановки по всей линіи опыта, приводящая къ монистической картинѣ міра.
7. Эта картина представляетъ намъ вселенную, какъ непрерывную цѣпь развитія формъ, переходящихъ путемъ борьбы и взаимодѣйствія отъ низшихъ ступеней организованности къ высшимъ. Идеальнымъ, только логически-мыслимымъ началомъ этой міровой цѣпи прогресса была бы полная неорганизованность, чистый хаосъ элементовъ вселенной. Высшая до сихъ поръ достигнутая ступень — человѣческій коллективъ съ его объективно-закономѣрной организаціей опыта, которую онъ вырабатываетъ въ своемъ трудѣ — міростроительствѣ».
Согласно статье «Новой философской энциклопедии»,
«Исходными для эмпириомонизма являются понятия «опыт» и «организованность», которые впоследствии оказались центральными в богдановской тектологии. Под опытом Богданов понимает и вещи, и ощущения, поскольку и те и другие в одинаковой мере образуют материал для познания, основная задача которого по отношению к наличной системе опыта (здесь Богданов следует за Р. Авенариусом и Э. Махом) состоит в том, чтобы ориентироваться в ней с возможно меньшим трудом, с возможно большей полнотой и точностью, стремясь при этом к практически пригодной ориентировке и реализуя экономическую природу познания. <…> В конечном счете познание должно представлять мир опыта таким, каков он есть в действительности, каким он дан людям в их наблюдениях и каким выступает в их критически проверенных высказываниях; оно должно разложить его на простейшие части, на «элементы» и установить между ними связь. Находясь под влиянием эмпириокритицизма, Богданов, однако, расходится с ним по ряду принципиальных моментов. По его мнению, Мах и Авенариус не объяснили, почему в едином по материалу опыте, состоящем из элементов-ощущений, присутствуют психический и физический ряды элементов, несводимые друг к другу. Эмпириомонизм, стремясь избавиться от этого дуализма, рассматривает связь элементов опыта, во-первых, генетически, анализируя происхождение «физического» и «психического», а во-вторых, с точки зрения их организованности. В отличие от Д. Юма и махистов Богданов считал причинную связь неотъемлемым элементом научного и философского познания. Высшей ее формой он признает социально организованную «трудовую причинность». <…>
Оригинальной в эмпириомонизме является идея метода подстановки, который означает, что на место неизвестного физического или физиологического факта всегда можно подставить факт психический, и наоборот, так как в конечном счете те и другие — результат нашей организационной деятельности. Этот метод явился по сути прообразом метода моделирования. Базируясь на принципах эмпириомонизма, Богданов построил картину мира как непрерывный ряд форм организации элементов, форм, развивающихся в борьбе и взаимодействии, без начала в прошлом, без конца в будущем».
Из приведенных фрагментов работ А. Богданова, их анализа в НФЭ и других социально-философских работ того периода, особенно из великого социологического обобщения В.М. Хвостова [7], видно, что эмпириомонизм и социально-организационный подход Богданова полезно сопоставить с позитивистским подходом О. Конта, при разработке им высшей науки общества – Социологии. Богданов исходил из положительного опыта, а Конт – из «положительных наук», - которые как раз и аккумулировали (в определенной рабочей мере), систематизировали положительный опыт по всем специализированным направлениям практической и научно-практической деятельности (это их общественное назначение в принципе). Исследование в этом плане выполнено М.В. Локтионовым [4]. Надо заметить, что в тот период не было еще и общенаучного понятия системы как категории обобщающей принципы и закономерности организации «целостных форм» (формаций) в живой природе (живых систем), в самом человеке и обществе. Лишь к середине 20 века появится «общая теория систем» Л. фон Берталанфи, - по заключению А.Л. Тахтаджяна благодаря тектологии А. Богданова [8], и соответствующие системные принципы (методы) организации социально-производственных и прочих специализированных организаций (производственных и прочих).
Здесь надо обратить внимание читателей на то, что все системные исследования автора этих строк были изначально вдохновлены и активированы именно организационным подходом А. Богданова, в частности указанной выше великолепной статьей А.Л. Тахтаджяна о тектологии и ее значении для развития науки и, стало быть, общества. Они осуществлялись, по сути, как развитие его организационных взглядов, но уже на существенно плодотворной и адекватной (организационным задачам) научной базе – «общая теория систем», теоретические обобщения в биологии («живые системы», гомеостаз, адаптация и пр. системные закономерности живой природы и общества как «живой организации» высшего эволюционного уровня, - термин автора,). Основные результаты их по различным направлениям кратко представлены на страницах Академии (см. авт. стр.), - недавняя, наиболее близкая к рассмотренной тематике статья – [9].
Литература
1. Гловели Г. Д. А.А. Богданов как социолог и утопист: проблема «класса для себя» // Социологические исследования. 2023. № 11. С. 25-37.
2. Богданов Александр Александрович. Философия живого опыта: Материализм, эмпириокритицизм, диалектический материализм, эмпириомонизм, наука будущего. Популярные очерки. Изд. 2-е. — М.: КРАСАНД, 2010. — 272 с. (Из наследия мировой философской мысли: социальная философия.). URL: https://koob.ru/bogdanov_a_a/ (библиотека)
3. Александр Александрович Богданов / под ред. М. В. Локтионова. – М. : Политическая энциклопедия, 2021. – 448 с.
4. Локтионов М.В. Александр Богданов между марксизмом и позитивизмом [Текст] / М.В. Локтионов; Рос. акад. наук, Ин-т философии. – М.: ИФ РАН, 2018. – 135 с.
5. Железнов В.Я. Экономическое мировоззрение древних греков. Изд. 2-е. М.: Либроком, 2012. 257 с.
6. Сунгуров А.Ю. Экспертное сообщество и власть: модели взаимодействия и проблемы гражданской ответственности // Полис. Политические исследования. 2018. № 4. С. 130-142.
7. Хвостов В.М. Социология. Исторический очерк учений об обществе. Изд. 2-е. М.: Либроком, 2011. 354 с.
8. Тахтаджян А.Л. Тектология: история и проблемы // Системные исследования 1971.
9. Васильев А.И. Общественное сознание: Объективно назначенное и реальное развитие // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.28630, 12.09.2023.
Приложение
Александр Александрович Богданов [3] – текст в в формате PDF (2504Кб)
А.И. Васильев, О творческом наследии А. Богданова как научном посыле высшему общественному разуму (по поводу 150-летия) // «Академия Тринитаризма», М.,
 |