На протяжении всей своей истории человек постоянно что-то изобретает. Пройден сложный путь от кресала и колеса до, скажем, смартфона и космического корабля. И этот путь бесконечен. Откуда берутся идеи? Как они превращаются в конечный продукт? Как разглядеть песчинку гениального в ворохе идей-пустышек? Почему и от трудностей с проблемами есть большая польза? Каково место России на рынке инноваций? Обо всем этом журнал «Вокруг ЖэКа» говорит с создателем и руководителем нескольких инновационных предприятий, кандидатом технических наук, профессором Российской академии естествознания, действительным членом Академии геополитических проблем Сергеем Сухоносом

– За рубежом моя профессия называется «инженер по инновациям» и считается одной из самых высокооплачиваемых, поскольку люди, которые умеют от идеи продукта перейти к его массовому производству, весьма ценятся на рынке. За свою жизнь я создал три инновационных производства. Последнее, которым руковожу сейчас, производит алмазные инструменты. Начиная с 1995 года они экспортируются Австрию и Швейцарию. Сейчас, конечно, возникают разные сложности с экспортом, но мы, предприниматели, с ними боремся.

– По образованию я инженер, кандидат технических наук, много лет отработал на абразивных предприятиях, изготавливающих инструменты из материалов высокой твердости. Период горбачевской перестройки ознаменовался революционной сменой отношения государства к свободе экономической деятельности граждан: от борьбы с «нетрудовыми доходами» и «спекуляцией» перешли к поощрению массового открытия кооперативов. Тогда я решил создать кооператив по производству алмазного инструмента. Мы начали производить стоматологические боры и головки с повышенным ресурсом, который был в десять раз выше, чем у стандартных инструментов. Это достигалось путем покрытия стального инструмента тонким слоем хром-алмаза. Когда-то эта технология УДА («ударно-дисперсный алмаз») была придумана в Бийске для военных целей. Но после того, как начали рассекречиваться советские научные технологии, наш технолог поехал на завод, выкупил за наличные 20-литровую канистру этой суспензии, и мы стали производить боры сотнями тысяч.

Такие прочные инструменты были необходимы стоматологам. Твердость эмали составляет порядка 600 единиц, а самого лучшего на тот момент стального инструмента – 200 единиц, т.е. в три раза меньше. Это приводило к неправильному лечению – эмаль трещала от перегрева, зуб нагревался, пациент испытывал сумасшедшую боль, в итоге в зубе получалась пломба, окруженная вокруг трещинами. Поэтому в СССР, если появлялся кариес, то проходило два-три года – и зуб надо было удалять. И в основном из-за плохого инструмента. Это все равно что взять деревянную палочку и ковырять ею стену. Что вы получите? Сломанную палочку... Стоматологи все это знали, но ничего не могли сделать – хороших инструментов просто не было.

Мы стали покрывать боры хром-алмазом – и теперь при обработке бором ничего не нагревалось, не трещало, работало как надо. Вскоре о нашем производстве узнали в Центральном научно-исследовательском институте стоматологии. А чуть позднее меня вызвал к себе главный стоматолог Советского Союза Валерий Константинович Леонтьев и сказал коротко: «Показывайте!» Тут же принесли из соседнего кабинета стеклянный графин, я провел по нему вращающимся инструментом, и на стекле остался след. От обычного стального инструмента такого следа не остается. Он оценил: «Вы меня удивили. Что вам нужно?» Я сказал, что организационная и информационная поддержка. Он разослал рекомендации во все стоматологические клиники Советского Союза. Прошло время, но ни одна клиника не отреагировала. Заведующая Минздравом Тамара Васильевна Носкова, через которую тогда проходила вся новая техника и медоборудование, сказала: «Сергей Иванович, мы проверили вашу технологию, она действительно хороша. Но мы не позволим зарабатывать на государстве такие миллионы рублей. Продайте лучше технологию нашему заводу».

Через два года я все-таки продал технологию в Казань и на эти деньги купил оборудование для своего нового проекта. Мы создали производство, которое стало выпускать алмазные гальванические инструменты – в два раза больше, чем весь Советский Союз.

А затем я понял, что надо поднимать планку еще выше, и мы создали новую технологию, которой нет ни у кого в мире до сих пор. Это вакуумно-диффузионная сварка алмазных зерен в единую плотную структуру по сути дела цельноалмазного инструмента. Основное преимущество такой сварки – большая ресурсная емкость и высочайшее качество обрабатываемой поверхности инструментом. Мы единственные в мире, кто выпускает атравматичные инструменты, которые не наносят вреда эмали, дентину, кости и десне в процессе лечения зуба. Кроме нас в мире никто такое сделать до сих пор не может.

– После успешного внедрения новых технологий меня стали приглашать развивать инновации в стране. Я работал директором «Банка идей» для очень крупной конверсионной программы в оборонной промышленности, потом участвовал в программе «Парк чудес», которая имела в свое время очень высокий резонанс, затем еще в одной программе, которой руководил известный миллиардер – он собрал тогда 60 уникальных перспективных технологий и мне было поручено вести направление импульсных двигателей для нового типа ракет. Затем по просьбе руководства завода «Авангард» (НПО «Алмаз-Антей») я создавал инновационный центр для ракетной отрасли. Но все эти программы по тем или иным внешним причинам были свернуты и закрыты. При этом эксперты ИНЭС (Институт экономических стратегий РАН) пишут, что до 70% новейших разработок, которые сейчас есть в мире, имеют происхождение в СССР и России. Получается, все, что можно было вывезти из России ценного, интеллектуального, вывозилось, а остальное уничтожалось. И сегодня, чтобы инноватика активно развивалась в нашей стране, нужно очень хорошо потрудиться.

формате PDF (2212Кб)