(Кризис современной науки)

В современной науке Гильберт Линг — отклонение, аномалия. Исследования в современной науке раздроблены на небольшие этапы, в соответствии с небольшими дозами финансовых вливаний, которыми они поддерживаются. Лингу больше подходит старая система научной работы, в которой почета удостаиваются ученые, пытающиеся решить крупные вопросы, требующие постоянных усилий на протяжении целой жизни. Проблемы, над которыми работает Линг, и в самом деле большие. Линг доказал, что клетка работает совсем не так, как это преподносят в школе и в университетских аудиториях. Многим такой переворот во взглядах покажется немыслимым, ведь весь, или почти весь научный мир пришел к единой точке зрения и смотрит с негодованием на тех, кто достаточно дерзок, чтобы идти наперекор подавляющему большинству. Сегодня, как, впрочем, и во все времена, ставить под сомнение «прописные истины» означает рисковать карьерой.

В этом смысле Гильберт Линг — герой науки. До примерно своих 80 лет ему удавалось противостоять официальной науке дольше полувека, год за годом продолжать твердо отстаивать свои позиции и даже укреплять их. Одно время ему приходилось унижаться, чтобы добиться поддержки своей лаборатории в условиях яростного сопротивления со стороны капитанов науки, особенно тех, от кого зависело финансирование научной деятельности. Теперь, в свои 92 года, Линг отлучен от полноценной жизни в науке — тирания власти сломила все-таки его сопротивление, но его идеи и сейчас не менее значимы, чем полвека назад. Более того, доказательная база его теории постоянно ширится. Жаль только ни мы, ни наши дети, ни даже внуки не смогут всем этим воспользоваться...

Джеральд Поллак,

профессор Отдела биотехнологии Университета штата Вашингтон, Сиэтл

____________________________________________________________________________

Выражение «магнитно-резонансная томография» (МРТ) сейчас можно услышать в любой квартире. В основе МРТ, изобретенной учеником Гильберта Линга, Рэймондом Дамадьяном, и усовершенствованной позднее Полом Лотербуром, лежит физико-химическая теория жизни Линга — теория ассоциации-индукции, впервые представленная в 1962 году в книге под названием «Физическая теория жизни: теория ассоциации-индукции».

Профессор Ральф Джерард из отдела физиологии Чикагского университета написал в аннотации к этой книге: «...должны существовать некие основополагающие и всеобъемлющие законы, предопределяющие и объясняющие любые проявления жизни. Именно такой основной молекулярный закон жизни, не более и не менее, предлагает Линг».

Профессор Янг — сосед Линга по комнате в университетском общежитии, а впоследствии лауреат Нобелевской премии по физике 1957 года, соавтор неабелевой калибровочной теории Янга-Миллса (которая многими сравнивается по значимости с теорией относительности Эйнштейна) — так прокомментировал книгу Линга: «Во времена предвкушения учеными всего мира слияния физической и биологической наук эта книга является настоящим событием благодаря, с одной стороны, смелому и новаторскому подходу, с другой — приверженности надежным экспериментальным данным». Тогда никому и в голову не могло придти, что 40 лет спустя технология, разработанная на основе теории Линга, которую так горячо поддержал Янг, — а именно МРТ, — спасет жизнь его жене...

Однако оставим хвалебные отзывы и попытаемся ответить на главный вопрос: почему об этом никто не знает? Хотя теория Линга заслужила всемирное одобрение, и публикации в ее поддержку появляются то тут, то там, как в Америке, так и за ее пределами на протяжении всей второй половины XX века, широкая научная общественность, как ни трудно в это поверить, до сих пор ничего не подозревает о ее существовании. Пробить несокрушимую стену консервативной науки и открыть, наконец, миру вопиющие факты, которые были скрыты от широкой публики на протяжении многих лет, к сожалению, не удалось даже за 60 лет упорнейшего труда.

Не только философы, но и ученые далеко не всегда считали, что такое понятие, как жизнь, можно объяснить на основе законов физики и химии. Они утверждали, в частности, что можно лишь наблюдать проявления скрытого жизненного начала (causavitae), но само его существование не может быть объяснено ни физико-химическими, ни какими-либо иными научными представлениями — точно так же, как можно наблюдать признаки существования всемирного тяготения, но объяснить его природу невозможно.

Наиболее известными противниками витализма были Герман фон Гельмгольц (1821-1894), Карл Людвиг (1816-1895), Эмиль Дюбуа-Реймон (1818-1896) и Эрнст фон Брюкке (1819—1892). Все четверо, как один, свято верили в то, что живой мир подчиняется тем же законам, что и неживой, и они блестяще отстаивали свои воззрения. Однако эта четверка так и не смогла перевести феномен жизни на язык физико-химических терминов. Время для этого еще не наступило.

Эти великие ученые, как и большинство их последователей, изучали лишь физиологию различных органов, тогда как ключ к пониманию жизненных процессов следовало искать в клетке и субклеточных структурах. А ведь в те времена исследования клетки и ее органелл едва начинались. К тому же, несмотря на блестящий талант Гельмгольца как физика и физиолога, ни он, ни его коллеги не располагали еще необходимыми физико-химическими познаниями.

Вначале не было ничего плохого в том, что наука делилась на физику, химию, биологию и т. д. Напротив, подобное упрощение способствовало невиданному прогрессу этих наук за последние два века. Однако разделение всегда влечет за собой изоляцию, а длительная отчужденность неизбежно заводит научную мысль в тупик. Так и эти науки, в конце концов потеряв связь между собой, достигли своего предела. И это не просто какие-то домыслы — некоторые признаки кризиса уже видны невооруженным взглядом.

В 1996 году уважаемое издательство Addison-Wesley выпустило книгу Джона Хоргана «Конец науки» (в русском переводе опубликована в 2001 г. издательством «Амфора», СПб). Сотрудник журнала Scientific American, Хорган взял эксклюзивные интервью более чем у сорока выдающихся ученых, среди которых были физики (Фримен Дайсон, Мюррей Гелл-Манн, Стивен Хоукинг), биологи (Стивен Джей Гулд, Джон Экклз, Стенли Миллер), историки науки (Томас Кун, Карл Поппер, Пауль Фейерабенд) и другие знаменитости. Со слов этих ученых, все они, как и сам Хорган, разделяют общую точку зрения на перспективы науки, и эта точка зрения выражается одним предложением, вынесенным в подзаголовок книги: «Взгляд на ограниченность знания на закате Века науки». Подобная убежденность ученой элиты в неотвратимости гибели науки выглядит чрезвычайно устрашающе.

Основанием для веры в неминуемую гибель науки служат, прежде всего, исторически сложившаяся раздробленность науки и полное неприятие новых идей. Раздробленность знания грозит серьезным кризисом физике и химии. В случае же забвения теории ассоциации-индукции Линга разрушение главенствующей ныне, но устаревшей мембранной теории ведет к краху всей биологии.

И если конец фундаментальной науки так близок, то к чему продолжать тратить на нее государственные деньги? Если фундаментальная наука погибает, то какой смысл молодежи выбирать карьеру в этой области? Кроме того, с сокращением финансирования и притока свежих сил даже самая процветающая наука зачахнет, оправдав поневоле пророчество о Конце науки.

28 июля 2000 года в крупнейших газетах США была напечатана статья репортера Associated Press Анжетты Макквин о шокирующих результатах исследования, проведенного Американской ассоциацией развития науки, или AAAS (проект № 2061, руководитель Джордж Нельсон). Вот характерная цитата из нее: «В больших руководствах по биологии нет больших идей», — и такого сурового вердикта не избежал ни один из десятка наиболее популярных, рекомендованных к широкому использованию учебников по биологии.

Впервые термин «биология» употребил в 1802 году Жан Батист Ламарк (1744-1829). Это слово, как тогда, так и ныне, означает лишь одно: наука о жизни. И ни один вопрос в биологии не может быть более важным, чем вопрос: что есть жизнь в своей основе, которая может и должна быть выражена в терминах и законах науки. Если об этом не забывать, становится понятно: ответственность за то, что учебники по биологии неспособны рассказать о «больших теориях», не может лежать только на авторах этих учебников, или только на их издателях, или только на школьных комитетах, составляющих программу обучения. Ведь, будь в этом виновны лишь отдельные лица, остальным не составило бы труда избежать их ошибок и написать качественные большие учебники с «большими идеями». На деле же не было написано ни единого подобного руководства — следовательно, должны существовать другие, более глубокие причины сложившегося положения.

Проблема заключается в неполноценности того варианта биологии, который до сих пор преподают чуть ли не повсюду, — а именно в том, что этот вариант всегда игнорировал по-настоящему «большую теорию» жизни, возможно, по той причине, что никогда не подозревал о ее существовании. Между тем, теория ассоциации-индукции Линга, оставаясь совершенно неизвестной общественности, является той теорией, которая внятно объясняет, что есть основа жизни с точки зрения современной физики и химии.

Теперь несколько слов о самой теории ассоциации-индукции (АИ). В 1962 году по следам упомянутого выше ее прототипа — теории фиксированных зарядов Линга — была впервые опубликована теория ассоциации-индукции. Однако законченный вид она приобрела лишь в 1965 году, когда была дополнена теорией, объясняющей природу внутриклеточной воды. Именно это событие ознаменовало рождение первой в истории единой физико-химической теории жизни на клеточном и субклеточном уровне.

______________________________________________________________________

Это кажется невероятным, но и эпохальная книга Э. Ревича «Патофизиологическое исследование в качестве основы управляемой химиотерапии (с особым приложением к раку)», и самый объемный труд Вильяма Коха «Фактор выживания в неопластических и вирусных заболеваниях», увидели свет в 1961 году. Может в этот год звезды как-то по-особому встали? Никто не знает? Прим. Ред.

________________________________________________________________________

Слово «ассоциация» в названии теории указывает на тесное взаимодействие и взаимосвязанность трех основных составляющих живой клетки — белков, воды и ионов калия. Этот комплекс составляет общую физическую основу организации клетки, и ни один из его компонентов не свободен от остальных. Это — революционная идея, идущая вразрез с общепринятым представлением о свободном состоянии воды и ионов внутри клетки.

Второе слово, «индукция», отражает идею, что живая клетка и ее компоненты вплоть до белковых молекул являются по существу электронными машинами, благодаря которым трансклеточная передача информации и энергии, необходимая для функционирования, реализуется через повторяющиеся во времени регуляторные изменения степени электрической поляризации отдельных функциональных групп и распространение этих изменений в субмолекулярном, молекулярном и надмолекулярном масштабе. Данное положение теории ассоциации-индукции находится в соответствии с известными физическими и химическими закономерностями, и ничего революционного в собственно «индуктивном» компоненте нет, однако роль этого компонента в клеточной организации и регуляции — это та область, о которой организованная наука ничего не знает.

__________________________________________________________________________

Согласно Э. Ревичи, фундаментальной характерной особенностью онкологических заболеваний является изменение способности клеток взаимодействовать с ионами калия — происходит либо сверх накопление K+, либо утрата способности удерживать этот ион. Подавляющее большинство препаратов Ревича представляют собой электронные машины, выполняющие роль кардинальных адсорбатов Линга. Кто, как не Ревичи, впервые применил при лечении концепцию многоуровневого дуализма заболеваний, т.е. учел те самые повторяющиеся во времени изменение и распространение электрической поляризации в молекулярных ансамблях, о которых говорит Линг?! Такое совпадение кажется невероятным, но это факт. Прим. Ред.

____________________________________________________________________________

Узнать подробности дальнейшего развития теории, а также результаты экспериментов, проводившихся во всех странах мира с целью проверки следствий теории ассоциации-индукции, можно из второй книги Линга «В поисках физической основы жизни» (In Search Of The Physical Basis Of Life, Plenum Publ. Co., New York). Спустя еще восемь лет вышла третья книга Линга, название которой огласило окончательный приговор: «Революция в физиологии клетки» (Krieger Publ. Co., Malabar, Florida).

У каждой их этих трех книг была своя задача. Книга, выпущенная в 1962 году (купить сейчас невозможно), впервые представила теорию ассоциации-индукции широкой публике.

Книга объемом в 791 страницу, увидевшая свет в 1984 году, обозначила истинные масштабы теории и возможные сферы ее применения.

Наконец, книга, датируемая 1992 годом и насчитывающая 378 страниц, подводит скрупулезный итог наступившей революции в науке о клетке. Каждая из трех книг содержит важные сведения о теории АИ, которые порой отсутствовали в предыдущих изданиях. Так постепенно назрела необходимость в четвертой книге, которая обобщила бы опыт и достижения предыдущих изданий, охватив тем самым наиболее широкий круг вопросов теории. (Именно эту книгу (после ознакомления с предыдущими) досконально изучает в настоящее время Методика 101.Прим. Ред.). От выполнения этой задачи зависит, сумеют ли сегодняшние ученики и завтрашние исследователи правильно идентифицировать и применять лекарства для лечения рака, СПИДа, коровьего бешенства, лихорадки Эбола и т.д. с такой же легкостью, с какой инженер устраняет неисправность в радиоприемнике.

Эта книга предназначена для исследователей, как начинающих, так и опытных, которые удручены постоянным наблюдением явлений, не укладывающихся в заученные каноны, и испытывают гнетущее разочарование в научной работе. Кроме того, книга призвана помочь врачам, которые при всем старании не могут понять законы, которым подчиняется то или иное заболевание. Врачам, которые впадают в злобный ступор от успехов альтернативной медицины там, где общепринятые методы терпят неудачу. Нельзя забывать и о просто здравомыслящих людях, желающих пожить подольше.

Для тех, кто сведущ в современной биологии клетки, но незнаком с работами Гильберта Линга, эта книга станет потрясением. Взгляды Линга на биологию клетки как будто пришли с другой планеты, они полностью отличаются от того, что написано в учебниках. Однако мы теперь знаем, что взгляд из другого пространства может обнаружить такие вещи, которые непросто разглядеть тем, кто находится на одной с ними планете. Именно в этом огромная заслуга Гильберта Линга — необыкновенные и уникальные идеи.

Я впервые встретил автора этой книги на небольшой конференции в Венгрии в середине 80-х, хотя уже давно был наслышан о его необычных воззрениях. Эта встреча перевернула всю мою жизнь. Сила его доказательств, логика его аргументов и ощущение полного личного резонанса с его парадигмой подсказывали мне, что он обнаружил новый подход фундаментальной важности.

Новичок в этой области, я не только начал жадно читать его книги и статьи, но и раздал их моим лучшим студентам и сотрудникам, буквально пожиравшим их. Теория Линга, по их общему мнению, как минимум очень близка к истине, что подтверждало мое собственное ощущение. Линг явно приоткрыл завесу над самыми глубинными свойствами клетки.

Не ждите легкого чтения. Отправной точкой развиваемых в книге взглядов является физика и физическая химия, и нетвердые знания этих дисциплин грозят полным непониманием идей автора. Я бы выделил два поразительных отличия теории Линга от общепринятых представлений, ставших, к сожалению, догмами.

Первое отличие — тайну фундаментальных физиологических явлений следует искать в цитоплазме, а не только в клеточной мембране. Линг оспаривает, например, существование мембранных насосов (как, впрочем и самих мембран), хотя биологи не устают «открывать» все новые и новые их разновидности. Надо серьезно отнестись к его доводам, так как лежащие в их основе доказательства не смогли быть опровергнуты. Тем временем, сама идея настолько захватывает, что немалое количество студентов, которым я излагал его аргументы, меняло направление своих исследований — настолько они убедительны.

Второе отличие — внутриклеточная вода упорядочена. Линг оспаривает общепринятое убеждение, что большая часть воды клетки представляет собой обычную жидкую воду. Но если свойства клеточной воды иные, то среда внутри клетки качественно отличается от устоявшихся представлений о ней. Так, например, в глазах большинства свободная диффузия веществ в клетке является само собой разумеющейся. Однако если вода в клетке упорядоченная, она будет вытеснять вещества из клетки, как лед вытесняет растворенные вещества, концентрируя их в еще не замерзшей части раствора. Я рад заявить, что наши собственные опыты подтвердили теорию Линга, возможно, даже в большей степени, чем он мог ожидать: у гидрофильных поверхностей толщина упорядоченного слоя воды при некоторых условиях может достигать миллионов молекул. Этот факт подтверждает истинность точки зрения Линга и полностью соответствует его теории, тогда как современной биологии клетки трудно объяснить это свойство воды. Способность воды упорядочиваться у гидрофильных поверхностей свидетельствует о том, что взгляды на клеточную воду, десятилетиями гуляющие по учебникам, в корне ошибочны.

Так что попытайтесь отвлечься от заученных истин и прочесть эту книгу — не упустите возможность узнать о клетке то, чего вы не узнаете нигде больше. Она откроет вам новые перспективы там, где вы ожидали этого меньше всего.

___________________________________________________________________________

Прим. Ред.

О книге Г. Линга на русском языке.

http://www.trinitas.ru/rus/002/a0236002.htm

Огромная благодарность кандидату технических наук, лауреату премии Правительства РФ в области науки и техники А. В. Малыгину и научному редактору перевода, давнему другу и стороннику Линга, кандидату биологических наук В. В. Матвееву — за то, что книга Г.Линга переведена и опубликована в России.